Неточные совпадения
Череп его оброс густейшей массой седых курчавых волос, круглое, румяное лицо украшали овечьи глаза, красный нос и плотные, толстые, черные усы, красиво прошитые
серебряной нитью.
Генерал, одутловатый, с картофельным носом и выдающимися шишками на лбу и оголенном
черепе и мешками под глазами, сангвинический человек, сидел в татарском шелковом халате и с папиросой в руках пил чай из стакана в
серебряном подстаканнике.
В преклонных годах умер Смолин бездетным. Пережила его только
черепаха. При описи имущества, которое в то время, конечно, не все в опись попало, найдено было в его спальне два ведра золотых и
серебряных часов, цепочек и портсигаров.
На палубу выбежали двое лакеев; один молодой, тоненький и юркий, неаполитанец, с неуловимым выражением подвижного лица, другой — человек среднего возраста, седоусый, чернобровый, в
серебряной щетине на круглом
черепе; у него горбатый нос и серьезные умные глаза.
Какие-то неопределенные мысли зарождались и исчезали в нем; перед ним мелькал голый
череп крестного в венчике
серебряных волос, с темным лицом, похожим на лики старинных икон.
И особенною жалостью жалела она Мусю. Уже давно ей казалось, что Муся любит Вернера, и, хотя это была совершенная неправда, все же мечтала для них обоих о чем-то хорошем и светлом. На свободе Муся носила
серебряное колечко, на котором был изображен
череп, кость и терновый венец вокруг них; и часто, с болью, смотрела Таня Ковальчук на это кольцо, как на символ обреченности, и то шутя, то серьезно упрашивала Мусю снять его.
— Землю я вижу насквозь, и вся она, как пирог, кладами начинена: котлы денег, сундуки, чугуны везде зарыты. Нe раз бывало: вижу во сне знакомое место, скажем, баню, — под углом у ней сундук
серебряной посуды зарыт. Проснулся и пошел ночью рыть, аршина полтора вырыл, гляжу — угли и собачий
череп. Вот оно, — нашел!.. Вдруг — трах! — окно вдребезги, и баба какая-то орет неистово: «Караул, воры!» Конечно — убежал, а то бы — избили. Смешно.
Где-то на чердаках и в подвалах, за глухими ставнями, ютились игорные притоны, в которых штосс и баккара часто кончались распоротым животом или проломленным
черепом, и тут же рядом за углом, иногда в соседней каморке, можно было спустить любую краденую вещь, от бриллиантового браслета до
серебряного креста и от тюка с лионским бархатом до казенной матросской шинели.
После третьего ушата хохол повис назад, как ледяная сосулька,
череп покрылся новым блестящим
черепом, глаза слиплись, руки приросли к туловищу; вся фигура облачилась в
серебряную мантию с пышными сборами; мало-помалу ноги пустили от себя ледяные корни по земле. Еще жизнь вилась легким паром из уст несчастного; кое-где сеткою лопалась ледяная епанча, особенно там, где было место сердца; но вновь ушат воды над головою — и малороссиянин стал одною неподвижною, мертвою глыбой.
Свет от лампад засиял на голом
черепе его, окаймленном венцом
серебряных волос.
Черный пышный парик был снят с головы, и на обнаженной голове ветер, врывавшийся по временам в палатку, шевелил два
серебряные локона, как иссохшие былия на могильном
черепе.